"Максимович должен был бы держать себя в отношении ко мне, как ящерица, которой позволяется существовать только в мраке и в безмолвии. Вы увидите, как я его раздавлю своим каблуком, как писателя и человека. Уж это никак не самохвальство. Вы увидите, и скоро (хотя не все еще можно печатать).
Я с Вами знаком давно. При имени Максимовича слышали Вы от меня хоть одно прилагательное? Но огонь негодования был в моей душе всегда, только засыпан золою забвения. Зачем он пошевелил золу?"
