Еще во Львове я узнал, что девятого мая на 98-м году жизни умерла Мэри Стюарт.
"Хрустальный грот", "Полые холмы", "Последнее волшебство".
Мне было лет четырнадцать-пятнадцать, я очень любил марк-твеновского "Янки" (одна из книг, которые очень правильно поворачивает мозги, если прочитать вовремя*), так вот, "Янки" любил, но о короле Артуре не знал практически ничего. Собственно, что диснеевская книжка "Меч в камне", прочитанная в глубоком детстве, именно Артуру и посвящена, для меня было многие годы совсем неочевидно.
И однажды я увидел на чужой книжной полке черный том с двумя романами о Мерлине. Начал читать. Не понравилось. Тема заинтересовала. Вспомнил, что на другой полке стоит литпамятниковская "Смерть Артура". Стал прорубаться сквозь Мэлори. Потом все-таки прочитал романы Стюарт (как и почти все, вероятно, - второй, третий и первый из трилогии, в таком порядке), параллельно - Уайта, потом - БВЛовский том "Средневековый роман и повесть", потом... ну, и так далее.
Все эти книги (кроме диснеевской) и сейчас со мной - в том смысле, что и воспоминания, и перечитывания вызывают все то же чувство, томление, longings.
Стюарт, вопреки первому впечатлению, была - и остается - прекрасна. Явная модернизация и подлинная архаика**, взаимные отражения лейтмотивов и символов, узнавание и удивление, и безусловная правильность мира. И прекрасные переводы покойной Инны Бернштейн. Такие книги воспитывают не этику, но эстетику - то есть, в конце концов, все-такие этику. Это не "великое искусство", это просто - искусство.
* И неправильно - если невовремя.
Кирилл Еськов: "Мне, например, прочитавшему в детстве "Янки при дворе короля Артура" раньше настоящих легенд о рыцарях Круглого стола, Марк Твен отравил своей желчью восприятие этого кусочка мировой культуры навсегда и до полного "не могу": только откроешь что-нибудь эдакое, возвышенно-рыцарское, как в памяти немедля всплывает нечто вроде: "Снова встал сэр Кэй, и снова заработала его фабрика вранья. Но на этот раз топливом был я, и тут мне стало не до шуток".
Взгляд, конечно, очень советский и неверный.
** Примечательно, что Сапковский, рассуждая о том, как не надо писать артуриану, постоянно оперирует примерами из Стюарт, ни разу ее не называя.
