За последние дни я прочитал и перечитал несколько рассказов Киплинга о Первой мировой - очень разные, но все у нас мало- или вовсе не известные.
Вот "Выметено и убрано" ("Swept and Garnished", 1915) - о берлинской фрау, к которой приходят призраки убитых в Бельгии детей. Нет-нет, этого не может быть, ведь наши вежливые люди не воюют с детьми, просто надо было наказать вашу зарвавшуюся страну...
Вот "У врат" (On the Gate - написан в 1916 году, уже после гибели Джона Киплинга-младшего, но опубликован только десять лет спустя) - о том, что спасены будут все, каждый солдат, даже предатель - потому что Бог отыскивает пути, как бы не отвергнуть от Себя и отверженного. Рассказ очень трогательный, очень смешной (как ни странно) - а события мы видим глазами ангела смерти Азраила, "единственного из сотворенных, который обречен исчезнуть навсегда и знает это". Киплинг не нашел в себе сил показать, как в райские врата проходят немецкие солдаты, но сказано прямо: все. И даже Азраил, оставшись в одиночестве, повторяет: "Бог отыскивает пути..."
Вот "Садовник" (The Gardener, 1925) - уже без толики юмора, о спасении среди поля черных крестов.
А вот еще один, который я раньше не читал, только слышал о нем: "Мэри Постгейт" (Mary Postgate, 1915). "Справедливо считается образцом антигуманности", - написал о нем Кагарлицкий. Наверное, считается, но не уверен, что справедливо. Я не знаю, почему Киплинг написал этот рассказ (кроме очевидного мотива - заклясть сына от смерти; не удалось), не знаю, "что он хотел сказать". Но это - один из самых сильных рассказов о том, как война превращает людей сначала в жертв, а потом в чудовищ. Пересказывать не буду - нужно самому войти в это ровное, безоценочное (до поры) повествование и добраться до омерзительного, извращенного финала (не менее откровенного, чем скандальная проза Джойса и Лоуренса). Ни черта этот ваш Хемингуэй не придумал - он только эксплуатировал один из множества приемов, которыми литература обязана Киплингу; но насколько же Киплинг мощнее, богаче и... честнее, да (*).
(* Аналогичный пример в фантастике: Хайнлайн в одной повести начала 1940-х годов уместил сюжеты и поэтику Филипа Дика - но он умел многое и сверх того. Насколько проще писателям, которые год за годом делают одно и то же! - тогда говорят, что они "нашли свою тему". Киплингу не повезло еще и в этом: его, писателя бесконечного многообразия, запихнули в очень узкую нишу и до сих пор извиняются за "певца Империи".)
В общем, Киплинг сейчас - едва ли не самый актуальный для нас писатель: он очень о многом не дает забыть. О цене, которую каждый из нас должен платить. И о том, что это не повод отступать.
