Используя в качестве примера несколько описаний Грюнвальдской битвы, взятых из разных произведений, которые повсеместно считаются литературными, можно составить типологию встречающихся в них предложений, воспользовавшись критерием их ценностных качеств: истинности и обоснованности, рассматриваемой с предполагаемой точки зрения автора. [...]
1. Предложения, истинность которых не подлежит сомнению: "Подойдя в полдень к деревням Логдау и Танненберг, войска остановились на опушке леса [...]" (Г.Сенкевич, "Крестоносцы"). [...]
2. Предложения в высшей степени правдоподобные: "[Ягелло, Витольд, мазовецкие князья и военный совет направились в часовню.] перед ней собралось высшее рыцарство, чтобы перед страшным днем поручить себя богу и посмотреть на короля" (Г.Сенкевич, там же). [...]
3. Предложения, не лишенные правдоподобия, но обоснованные не лучше, чем их отрицание: "Почувствовав под собой коня, а в руке копье, король мгновенно изменился. Грусть исчезла с его лица, небольшие черные глаза засверкали, на щеках появился румянец" (Г.Сенкевич, там же). [...]
4. Предложения, значительно менее правдоподобные, чем их отрицание, но не опровергаемые эмпирическими (естественными и историческими) науками [...]: "Последние надежды Ягелло рассеялись как дым. Он ожидал посольства согласия и мира, а пред ним предстало посольство высокомерия и войны... И две крупные слезы скатились по его загорелым щекам" (Г.Сенкевич, там же).
Но для Сенкевича, роман которого основан на хронике Длугоша, предложения в первой части ланного отрывка были в высшей степени правдоподобными, а во второй - истинными. Современные же историографы, исследовавшие политику Ягелло, выразили сомнение в том, что король питал надежду на мир и мог подобным образом вести себя перед битвой.
5. Предложения, ложность которых установлена, но внешне правдоподобные [...]: "Сам король в первом отряде начинает бой кровавый. / Бьется он и, рассекая неприятеля ряды, / Сеет смерть" (Ян из Висьлицы, "Прусская война"). [...]
6. Предложения, ложность которых установлена, и внешне неправдоподобные: [...]
И в этот день великой славы
Смерть едва не настигла Ягелло... ибо на поле брани
Он, погрузившись в раздумье, встал, преклонив колена,
Обращаясь к Богу с молитвой... мраком ночи землю окутать...
(Ю.Словацкий, "Завиша Черный") [...]
7. Предложения, ложность которых вытекает из законов эмпирических наук. [...]
И вот на спокойном небосводе королю
Епископа является лик светлый,
Светом окруженный небесным и блеском сияющих звезд.
Он, облегчая тоску короля,
Сладко такие изречет слова...
(Ян из Висьлицы, там же)
[...] для средневекового автора (и даже современного религиозного читателя) это предложение ложное (так как Длугош не упоминает об этом чуде) и квазиправдоподобное (так как автор, несомненно, верил в то, что в определенных обстоятельствах чудеса происходят).
8. Предложения, содержащие непереводимые метафоры и в связи с этим лишенные определенной степени обоснованности и такого ценностного качества, как истинность.
А когда Ягелло увидел, что радуется дьявол...
Снял он мечи пламенные с сердца,
Те, что прежде спокойно на сердце лежали
(Ю.Словацкий, там же) [...]
9. Предложения, которые не могут быть истинными в связи с появлением в них несуществовавших лиц [...]:
А среди тьмы пруссаков Тизифона
Зловещая шагала, неся на голове клубок змей,
В ужас приводя воинов, смертельную тревогу
Сеял страшный, смерть предвещающий призрак...
(Ян из Висьлицы, там же)
[...] Предложения 4, 5, 6, 7, 8, 9 типов [...] определяются как литературный вымысел [...] [который] связан с ложностью или неустановленной истинностью.
[Маркевич противоречит сам себе: принцип первичности авторских интенций не выдержан, а анализировать "истинность текстов", исходя из современных критериев (жанровых, исторических, научных и пр.) некорректно. Тем не менее, схема может быть принята как основа дальнейших разработок. Фантастику Маркевич сознательно выносит за скобки ("следует говорить лишь о последовательности или непоследовательности... свойств и функций"), но насколько применим его подход к исторической фантастике? Обдумать. - Теории, отрицающие референтность художественного текста ("Пьер Безухов и Наполеон вымышлены в равной мере"), для меня неприемлемы.]
