Вот история фресок королевской гардеробной (из книги Р.Барбера "Святой Грааль"):
"Когда здание парламента Великобритании перестраивалось после опустошительного пожара 1834 г., художник Уильям Дайс получил заказ на исполнение целой серии настенных росписей на артуровские сюжеты для Туалетного зала королевы в Палате лордов. В процессе работы возникло замешательство: Дайс заявил принцу Альберту, что подходящей темой для предполагаемых росписей являются эпизоды из "Смерти Артура" Мэлори, и Альберт с энтузиазмом отнесся к подобной идее. Однако, предложив сюжеты для росписей, Дайс долго уклонялся от написания самих фресок, и только благодаря настоянию принца Альберта бывшего председателем комиссии изящных искусств он наконец, согласился. Дайс приступил к изучению истории и легенд Артуровского цикла и создал эскизы семи фресок но вскоре убедился, что его идея далеко не столь удачна, как он полагал прежде, и что, по верному замечанию Роджера Эшема, воспитателя королевы Елизаветы I, Мэлори описывал "откровенные убийства и жестокую отвагу", а также высокие рыцарские идеалы, причем и то и другое у него трудно разграничить. Большинство его персонажей подвержено тем или иным недостаткам в морально-религиозном плане. Это особенно справедливо в отношении Святого Грааля. Каждая из росписей символизирует ту или иную добродетель: "Щедрость", "Набожность", "Милосердие" и т. д., но изображения влюбленных вызвали возражения, поскольку образы таких пар, как Гвиневра и Ланселот, Тристан и Изольда, ассоциировались с адюльтером. Поэтому историю Грааля символизировала фреска "Религия", однако само появление Грааля могло вызвать весьма противоречивые отклики. Дело в том, что римо-католикам в Англии лишь совсем недавно, актом от 1829 г., было позволено свободно исповедовать свои убеждения, участвовать в выборах и занимать официальные государственные посты. Назначение папой римским кардинала Уайзмэна на пост первого римско-католического архиепископа в Англии со времен Реформации вызвало в 1850 г. широкие общественные волнения. Поэтому Дайс был совершенно прав, когда в письме к Чарльзу Истлейку, президенту Королевской академии и члену комиссии, заметил: "Мне кажется разумным не давать изображений приключений Святого Грааля, которые... как мне представляется, привносят разного рода религиозные и антикварные противоречия, каковых лучше избегать".
Главную трудность здесь представляли присутствующие у Мэлори явные ассоциации Грааля с учением о пресуществлении, представлявшие серьезную проблему, особенно в связи с тем, что сам Дайс был англо-католиком, и в 1847 г. возникли слухи, что он будто бы перешел в римо-католичество. Он испытывал симпатии к истории Грааля, но сознавал, что не вправе проявлять свое восхищение ею в то время, когда большинство населения и многие представители Церкви Великобритании рассматривали англо-католиков как своего рода пятую колонну внутри Англиканской церкви. Поначалу Дайс попытался избежать акцентирования образа Грааля, изобразив рыцарей, отправляющихся на его поиски, но, к сожалению, центральная сцена этого сюжета, в которой Ланселот, прощаясь, целует руку Гвиневры, напоминала об адюльтере, что было совершенно недопустимым. В конце концов Дайс сумел решить эту проблему, изобразив сцену, на которой Галахаду, Борсу и Персевалю (а также сестре Персеваля) в конце мессы предстает видение Самого Христа и четырех евангелистов. Видение означает, что они - избранные рыцари, которым предстоит продолжать поиски. Стиль Дайса был таков, что персонажи были вырваны из средневекового контекста и перенесены в эпоху Возрождения, что было обычным для того времени. Поэтому Грааль был предусмотрительно убран; чаша, которую держит в руке священник, изображенный слева, - это обыкновенный потир, и поэтому мысли королевы, являющейся официальной главой Англиканской церкви, не могли быть потревожены ни малейшим намеком на ересь в тот момент, когда она облачалась в парадное одеяние для участия в наиболее торжественных церемониях".
