Фестиваль скульптур на улицах города; скульптуры, естественно, авангардистские. Например: не то спираль, не то горка металлолома, созданная экологически озабоченным скульптором (о чем сообщает табличка); а я как раз купил в крумловском магазинчике "Thud!" Пратчетта, и прочитал, что лорд Ветинари делал с такими творцами... Или еще: трамплин для прыжков в бассейн, а на краю замерла типично вудхаузовская свинья, поглядывая вниз. На лесенке - еще одна табличка: "Это скульптура! Она не предназначена!.. Не пытайтесь забраться!.." А то вдруг не поймут Искусство.
Еще об искусстве: в кассе синагоги купил авторучку - знаете, из тех, в которых что-нибудь плавает вверх-вниз, если ручку переворачивать. В этой плавает голова Франца К. на фоне пражских домов. Типично кафкианский китч.
Кстати, Альфонс Муха у нас считается китчем или как? Мне нравится. Его музей оказался единственным, в который я успел зайти, - смейтесь, но до меня только сейчас дошло, кому подражал Билибин (см. также).
Китч - не китч, а больше всего меня в Праге раздражал "совок". Нет, не плакаты "Музея коммунизма" (олимпийский Мишка с "калашом", клыкастая матрешка), а та Дунька, которую пустили в Европу, а теперь ей томно. Или не томно, а севрюжины с хреном хочется. - Бой часов на Староместской площади: Смерть звонит в колокольчик, Турок отрицательно качает головой, Скупец хватается за мошну, Тщеславец глядится в зеркало, из окошек выглядывают апостолы, в завершение крякает золотой петушок, - механика XV столетия. "И это всё? И за это мастера ослепили? Вот у нас собор Василия Блаженного..." - После спуска с башни Святого Витта: "Ац-цтой! Все вместе, три-четыре: ац-цтой!.." - Слепые, глухие, но, к сожалению, не немые.
А самые сильные мои пражские переживания оказались, можно сказать, религиозными.
Церковь Божией Матери Победоносной, а в ней хранится деревянная скульптура Младенца-Христа - испанская, XIV век, а в Чехии с XVI. Что такое "ненамоленная церковь", мне доводилось чувствовать, а теперь я понял, что значит "намоленная святыня". Ведь игрушка, средневековая Барби, по большому счету, - а излучает подлинную святость. Удивительно и трогательно.
Как я уже сказал, с музеями и памятными местами мне не повезло - скажем, в еврейском квартале только в Староновую синагогу и зашел: очереди громадные. А поздним вечером проходил по улице недалеко от набережной, вдоль длинной серой стены, и увидел подростков, которые заглядывают в какое-то зарешеченное окошко. И, уже подходя, понял, что они видят. Не ошибся. Запах старого железа, обзор - сантиметров десять на двадцать, а по ту сторону - слабо освещенное фонарями старое еврейское кладбище, сотни покосившихся могил. Это я описать не берусь, но картина - щемящая. До слез. Кажется, я впервые настолько остро ощутил свое еврейство - в одном и только в одном смысле: для меня это - связь с моими мертвыми, не больше и не меньше. Не культура, не религия. (Так же, как "моя Украина" - это история, политика и география; как "моя Россия" - это язык и литература, или, точнее, набор прецедентных текстов.) Эмоциональный удар, с которым я не скоро справился. Спрессованные тысячелетия, от которых я отделен и связь с которыми отрицать не могу.
