"Будущее не бывает ни хорошим, ни плохим. Оно никогда не бывает таким, каким мы его ждем. И будущее всегда чуждо. Если бы Пушкин попал в наш мир, он мог бы ему понравиться или не понравиться, но главным свойством этого мира он счел бы его чуждость. Абсолютную далекость. Огромное количество точек несоприкосновения. Понятия, которые в его жизни были чем-то ценным и важным, превратились в ничто. И наоборот. Вот что самое главное".
В сущности, Пушкин-человек благодаря усилиям биографов стал системой, которую довольно легко смоделировать (в отличие от Пушкина-писателя, с его "катастрофической по силе и быстроте эволюцией", как выразился Тынянов).
Итак, Пушкин-2004.
Принимаем, что это Пушкин 1836 года, автор всего, кроме разве что "Последнего свойственника Иоанны д'Арк".
Политические взгляды: крайне правые. Путина одобряет, хотя как личность Президент и несимпатичен. Ярый сторонник восстановления СССР, долго не может принять независимость Польши и Финляндии. Полностью поддерживает действия правительства в Чечне. "Тебя я воспою, герой, о имярек, о бич Кавказа! Куда ни мчался ты грозой - твой ход, как черная зараза губил, ничтожил племена!"
Убежденный противник современной демократии "в ее отвратительном цинизме, в ее жестоких предрассудках, в ее нестерпимом тиранстве. Всё благородное. бескорыстное, всё возвышающее душу человеческую - подавленное неумолимым эгоизмом и страстию к довольству (comfort)". История последних полутора столетий только подтверждает мнение Пушкина об этой форме правления, отсюда – ярко выраженный антиамериканизм.
Некоторое время выступает по телевидению в авторской программе, которую довольно быстро прикрывают. Разочарованный, удаляется в Михайловское - уже не заповедник, но частное владение. За границу давно не рвется - тут бы Россию обустроить. Второй раз жениться? Благодарю покорно! Современные женщины вообще кажутся Пушкину vulgar ("Вильгельм, прости! Не знаю, как перевести..." - Уже перевели, Александр Сергеевич: вернее, освоили.)
Как решится вопрос с авторскими правами, не совсем понятно. С одной стороны, прошло не семьдесят, а почти сто семьдесят лет со дня смерти, а с другой - вот же он, живой. В любом случае, литературным трудом Пушкин на жизнь не зарабатывает, да и заработать не может. Стихов пишет мало (большей частью архаичные стилизации – «Се, ярый мученик, в ночи скитаясь, воет!»), печатает еще меньше. Проза "Повестей Белкина" казалась "голой" уже Льву Толстому, поэтому не удивительно, что полуторавековое развитие русской прозы Пушкин не приемлет: ни краткости. ни точности. На стандартный вопрос: "Кого вы считаете лучшим русским писателем?" - Пушкин мрачно отвечает: "Козьму Пруткова".
Некоторым успехом, однако, пользуются его повести из светской жизни. Журнал "Полдень, XXI век" не без труда добывает у Пушкина фантастический рассказ в духе "Пиковой дамы". Ни одной премии он, впрочем, не получает, хотя исторический роман "Римские вечера" и попал в шорт-лист Букера.
"История Петра I", которой Пушкин собирался посвятить свои досуги, никому не нужна. Зато востребованным оказывается Пушкин-журналист. А.С. неожиданно легко "вписывается в формат": задатки у него, несомненно, были еще в той жизни. "Вот Тютчев, черная мурашка...", "Никодим Невеждин, молодой человек из честного сословия слуг" [= разночинец Николай Надеждин]... Неплохо и свежо, по-моему. Слегка пронафталиненный стиль безжалостно исправляют редакторы.
Михайловское окружено высоким забором: защита от поклонников, поклонниц ("Как ты мне надоела со своей любовью!") и в особенности пушкинистов, взыскующих Десятую главу "Онегина" и канонический текст "Медного Всадника". Святогорье объявляется карантинной зоной, пропуск в которую могут получить только лауреаты Госпремии и депутаты Госдумы.
В одну прекрасную ночь, когда буря мглою небо кроет, в святогорское представительство Администрации Президента прибегает михайловская экономка Ирина Яковлева и докладывает об исчезновении "Объекта № 1". Дальше история двоится:
Пушкина то ли находят умирающим от обморожения в Царском селе, в одном из заброшенных домиков Китайской деревни, -
то ли не находят вовсе, и только много лет спустя распространяются слухи, что бродячий последователь учения Порфирия Иванова, называвшийся Федором Кузьмичом, был не кто иной, как...
